ЖИТИЕ ПРОТОПОПА АВВАКУМА

56-57

А егда я в Сибири, в Тобольске, был, туды еще везли,
привели ко мне бешанова, Феодором звали. Жесток же был
бес в нем. Соблудил в Велик день*, празник наругая, да и
взбесился, жена ево сказывала. И я в дому своем держал
месяца з два; стужал(66) об нем Божеству, в церковь водил и
маслом освятил. И помиловал Бог: здрав бысть и ум исцеле.

И стал со мною на крылосе петь; а грамоте не учен,
и досадил мне в литоргию во время переноса. Аз же ево
в то время на крылосе побив, и в притворе пономарю велел
к стене приковать. Он же, вышатав пробой, взбесился
и старова больши. И ушед к большому воеводе* на двор,
людей розгоняв и сунъдук разломав, платье княинино на
себя вздел, в верху у них празнует, бытто доброй человек.
Князь же, от церкви пришел, и осердясь, велел многими
людми в тюрму ево оттащить. Он же в тюрме юзников
бедных перебил и печь розломал. Князь же велел в село ко
своим ево отслать, где он живал. Он же, ходя в деревнях,
пакости многия творил.

Всяк бегает от него, а мне не дадут воеводы, осердясь.
Я по нем пред Владыкою на всяк день плакал: Бог, было,
исцелил, да я сам погубил. Посем пришла грамота с
Москвы, велено меня на Лену ис Тобольска сослать*. Егда
я на реку в Петров день в дощеник собралъся, пришел ко
мне бешаной мой Феодор целоумен. На дощенике при народе
кланяется на ноги мои, а сам говорит: "Спаси Бог,
батюшко, за милость твою, что пожаловал, помиловал мя.
Бежал-де я по пустыни третьева дни, а ты-де мне явилъся
и благословил меня крестом; беси-де и отбежали от меня.
И я-де и ныне пришел, паки от тебя молитвы и благословения
прошу". Аз же, окаянный, поплакал, глядя на него, и
возрадовахся о величии Бога моего, понеже о всех печется
и промышляет Господь: ево исцелил, а меня возвеселил. И
поуча ево и благословя, отпустил к жене ево в дом. А сам
поплыл в ссылку, моля о нем света-Христа, да сохранит
ево от неприязни впредь. Богу нашему слава!

Простите меня, старец с рабом-тем Христовым: вы мя
понудисте сие говорить.

Однако уж розвякался, * еще вам повесть скажу. Еще
в попах был, там же, где брата беси мучили, была у меня
в дому молодая вдова, давно уж, и имя ей забыл, помнится,
кабы Евфимьею звали, * ходит и стряпает, все делает
хорошо. Как станем в вечер правило начинать, так ея бес
ударит о землю, омертвеет вся и яко камень станет, кажется,
и не дышит. Ростянет ея на полу, и руки, и ноги, * лежит
яко мертва. Я, "О, всепетую"* проговоря, кадилом
покажу, потом крест положу ей на голову и молитвы Великаго
Василия в то время говорю, так голова под крестом
свободна станет, баба и заговорит. А руки, и ноги, и тело
еще каменно. Я по руке поглажу крестом * так и рука свободна
станет, я так же по другой * и другая освободится
так же, я и по животу * так баба и сядет. Ноги еще каменны.
Не смею туды гладить крестом. Думаю, думаю, да
и ноги поглажу * баба и вся свободна станет. Воставше,
Богу помолясь, * да и мне челом. Прокуда-таки, ни бес,
ни што, в ней был, много време так в ней играл. Маслом ея
освятил, так вовсе отшел, исцелела, дал Бог.

А иное два Василия бешаные бывали у меня прикованы,
странно и говорить про них.

А еще сказать ли, старец, повесть тебе? Блазновато кажется,
да уже сказать * не пособить. В Тобольске была
девица у меня, Анною звали, как впред еще ехал. Маленька
ис полону, ис кумык, привезена, девъство свое непорочно
соблюла. В совершенъстве возраста отпустил ея хозяин ко
мне. Зело правильно и богоугодне жила. Позавиде диявол
добродетели ея, наведе ей печаль о Елизаре, о первом хозяине
ея. И стала плакать по нем, таже и правило презирать,
и мне учинилась противна во всем, а дочь мне духовная.
Многажды в правило и не молясь простоит, дремлет, прижав
руки. Благохитрый же Бог, наказу я ея, попустил беса
на нея: стоя леностию в правило, да и взбесится. Аз же,
грешный, жалея по ней, крестом благославлю и водою покроплю,
и бес отступит от нея. И тово было многажды.

66 - докучал